…Кстати говоря, керамика во времена империи Тан развивалась исключительно динамично еще и по следующей причине: китайцы, кроме горячительных напитков, стали активно потреблять чай. (Не все же время на бровях ходить да луну из луж вылавливать).
| Нет, сам чай был известен давным-давно, но скорее как лекарство, средство регуляции процессов жизнедеятельности, – короче, нечто просто полезное для здоровья; а вот у танских граждан начинает формироваться особая чайная культура – со своими ритуалами, мифологемами и менталитетом. «Ча дао» – «путь чая»: ни больше, ни меньше. Хороший улун можно заваривать раз двадцать, то есть церемония собственно чаепития («гунфу-ча») растягивается надолго: времени хватает и на поклоны, и на вежливые разговоры, а если учесть количество кофеина в том самом улуне (это вам не черный разбодяженный трижды кипяченой водой чаек), то и на приличную медитацию тоже. Понятно, что для такого дела требуется особая посуда – особенно если есть деньги за нее заплатить: ну вот китайские керамисты и старались. Хлебнув для пущего вдохновения божественного напитка (сейчас китайцы пьют почти исключительно зеленый чай (или примыкающий к нему улун), а в то время предпочитали белый), умиротворившись и расфилософствовавшись, они вдохновенно ваяли керамические и фарфоровые чашки и чайники, которые в глазах довольных потребителей выглядели то как «нефритовые льдины», то как «распустившиеся цветки лотоса», а то и как «полет души над озером бытия». Техника росписи подобных изделий (особенно саньцая) достигла совершенства: в тренде были изображения в стиле «сине-зеленого пейзажа», большущим мастером которого слыл танский художник Ли Сысюнь (опять-таки аристократ по совместительству: и глава Департамента дел императорской фамилии, и генерал императорской гвардии, и вообще значительная шишка; сын – тоже генерал, а дядька – так и вовсе глава правительства). Медитировали обитатели Поднебесной на такую красоту, медитировали, но к началу десятого века им опять надоела спокойная жизнь, и они в очередной раз радостно поломали все, что было «нажито непосильным трудом». Правда, на этот раз черная полоска китайской бытийной зебры (ну, или тельняшки) оказалась на удивление узенькой – чуть более полувека. В начальники выбились товарищи из рода Чжао, в 960 году основавшие династию Сун. У власти в новой империи утвердились торговцы – в отличие от военных феодалов в предыдущую эпоху. Экономика превыше всего – по сути дела, девиз сунского времени; ну, еще прикладные науки (яркий пример – исключительно разносторонний ученый Шэнь Ко, которого иногда называют китайским Ломоносовым). Придумали новые сорта риса, набили им государственные амбары – и вот уже сытый народ активно размножается: вроде только что китайцев было пятьдесят миллионов, а не успели оглянуться – уже и все сто. Торговля цветет махровым цветом: количество бумажных денег уже превышает количество медных; купцы набили мошну и совсем не против отдохнуть – попить чайку из изысканной посуды. Сунские керамисты не стоят на месте, находя новые материалы для работы и изобретая более совершенные техники обжига. Развиваются и новые гончарные производства: в Лунцюане, где делали знаменитый «цинци», то есть селадон; в Кайфэне, где производили белый фарфор, покрытый ни на что не похожей серо-голубой глазурью; в Цычжоу, где развлекались небанальными способами декорирования керамических изделий – к примеру, гравировкой, белым ангобом, трехцветной надглазурной росписью или даже сграффито (это когда посудину покрывают несколькими разноцветными слоями, а потом процарапывают для создания нужного узора); в Фуцзяне, где чайники и чашки делали из насыщенной железом глины, из-за чего керамика получалась темно-коричневого или вообще глухого черного цвета. Впрочем, сунские керамисты создавали не только посуду, но и массу других полезных вещей – к примеру, предметы домашней утвари, черепицу и тому подобное. Государство еще более упрочило контроль над гончарным производством: во-первых, керамика была исключительно важной статьей экспорта, а во-вторых, опять-таки надо обслуживать императора и его многочисленных нахлебников. (Ну вот был такой случай: как-то раз захватили варвары-чжурчжени сунскую столицу Кайфэн (между прочим, полтора, как считают современные китайские исследователи, миллиона жителей), и весь императорский фарфор, десятки тысяч предметов, растащили да поломали. Надо восстанавливать коллекцию? Надо. Создаем госпредприятие…) Однако подобная ситуация лишь способствовала тому, что гончарное искусство в империи Сун получило новый импульс в своем развитии… Автор статьи: И. Потапов | 
|
