…В своей работе мастер Огата Кэндзан (как, впрочем, и другие известные японские керамисты) широко использовал опыт не только своих соотечественников, но и собратьев по гончарному цеху с континента – корейских и, само собой, китайских. Выше уже говорилось, что значительной популярностью в Стране Восходящего Солнца пользовался фарфор, произведенный в Поднебесной: китайцы, чувствуя спрос, увеличили предложение. Целые мастерские работали на импорт, видя свою целевую аудиторию среди диковатых островитян, которые всегда смотрели на больших соседей немножко снизу вверх (в интеллектуально-культурном, конечно, плане: в военно-политическом самураям было на всех плевать с высокой пагоды). К примеру, знаменитые мастера Цзиндэчженя в середине XVII века (в конце эпохи Мин, когда эта империя активно загибалась) большую часть своих изделий отправляли именно в Японию.
| Своей известностью на островах китайская керамика того периода обязана очередному дальневосточному парадоксу. В Поднебесной все шло сикось-накось, страна разваливалась, народ нищал, с севера набегали наглые кочевники, жизнь была трудной; ремесленники в таких условиях, понятное дело, работать нормально не могли, а посему фарфор, до того выходивший из печей тонким, красивым и изысканным до онемения, стал утолщаться в стенках, тускнеть, криветь и вообще здорово обшарпываться. Но тут на эту стыдобу посмотрели японцы и сказали: о! какая прелесть. Видим, видим родимый принцип моно-но аварэ... Китайцы хмыкнули, пожали плечами и молвили в ответ: окей. Любой каприз за ваши деньги. Ну и начали бывшие поставщики императорского двора в больших количествах строгать такую посуду, за которую пару десятков лет назад их просто распилили бы прилюдно бамбуковой пилой на мелкие кусочки… Японцам же предлагаемый продукт весьма нравился: кстати, сегодня в мире для определения китайских изделий той эпохи используется термин тэнкэй – японское прочтение иероглифов Тянци (девиз правления императора Чжу Юцзяо, 1620-1627 гг.). Тэнкэй был двух видов: акаэ («красный», то есть многоцветный) и наиболее популярный на островах ко-сомэцукэ – кобальтовый, бело-голубой. Характерно, что название «ко-сомэцукэ» относится японцами не ко всей цзиндэчжэньской продукции того периода, а лишь к той, что была создана в откровенно кустарных условиях (в «народных» печах) и имела кучу явных дефектов – там размерчик подгулял, тут симметрия нарушена, здесь роспись поплыла в никуда, и кобальт становится не небесно-голубым, а сумеречно-серым… Однако подобная посуда пришлась весьма по вкусу корифеям сэнтя – новой разновидности японской чайной церемонии, обязанной своим появлением очередной вдохновленностью продвинутых островных интеллектуалов континентальными духовными и душевными веяниями: во-первых, эти модернисты стали пить листовой зеленый чай вместо порошкового, а во-вторых, для них в керамике ко-сомэцукэ вполне гармонично (пусть и несколько эклектично) совместились подчеркнутая строгость керамики раку и легкое, но милое пижонство фарфора. Огата Кэндзан частенько следовал заветам китайских мастеров ко-сомэцукэ. (Понятно, конечно, что кривоватыми свои изделия он делал нарочно, следуя строгим эстетическим канонам, а не по небрежности или в силу неправильной заточенности рук). Сюжеты росписи на его кувшинах, декоративных тарелках, подносах и чашках, покрытых подглазурным кобальтом или надглазурной краской (обязательно наличие кракле), нередко напрямую заимствованы из традиций Поднебесной; неравномерность толщины стенок и неровность наплывов глазури – тоже вроде бы оттуда, но это не ошибка, а результат точного расчета, тонкое чувство баланса между откровенным безобразием и замирающей красотой… Но довольно о Кэндзане; помимо традиций мастерских Киото, где он работал, Имари и Набэсимы, о которых уже говорилось, в Японии были и другие центры гончарства. Широко известна керамика местности Сацума: ее история началась похожим на конкурентов образом: в самом конце XVI века тамошний даймё приволок из Кореи на аркане плененного импортного гончара и повелел ему делать услаждающую взор посуду. Поначалу сырье для производства было тоже привозным; но потом в Корею ездить стало накладно и пришлось идти по уже проторенным другими дорожке… Автор статьи : И. Потапов. | 
|
