«В то время как у Ростовых танцевали… с графом Безуховым сделался шестой уже удар», – так когда-то написал Лев Николаевич Толстой. Применительно к корейским реалиям 70-х годов XIX века это может прозвучать следующим манером: пока чосонские государственные мужи позевывали, со снисходительной улыбкой вспоминая, как они – якобы – преподали урок коварным японцам, самураи деловито готовились к новой экспедиции. И приготовились достойно: всего лишь через несколько месяцев после первого своего визита японская эскадра в составе шести кораблей уверенно вломилась в корейский порт Пусан с предложением договориться о торговле по-хорошему (а не то…).
Чосонское начальство растерялось: вот тебе, бабушка, и день кормления духов. Мы же их вроде прогнали насовсем?.. И тут в среде корейского руководства случилась внутрипартийная борьба: одни лидеры считали, что незваных гостей надо попытаться опять пошвырять в набежавшую волну, а другие – что нет, вовсе даже и не надо: мы же хотели открыть страну для остального мира, так ведь? Но это же японцы, возразили первые. Ну и что? Вон у них какие пушки агромадные, у нас таких нету, а если не справимся? Да и вдруг они правда нам добра желают? Сами-то, глянь, как здорово прибарахлились у западных варваров…
|
| Почесали в затылках корейцы, рубанули рукою воздух залихватски и пришли к консенсусу: сообща поклонились гостям, вместе молвили: исполать вам, добры молодцы, из страны Ниппон да приплывшие! Объясните нам, сущеглупым тут, как умеючи забабахать торг – да чтоб выгодно, да по-честному… (Ну, или как-то так). Японцы кивнули и положили на стол текст договора; корейцы радостно улыбнулись и этот договор в момент подмахнули – судя по всему, не глядя. А глядеть-то было на что. Согласно данной бумаге (так называемый «Канхваский договор 1876 года»), японцы получали массу прав – к примеру, на присутствие своих кораблей в корейских территориальных водах, на хождение японских денег по полуострову, на о-очень свободную торговлю, на неподсудность граждан Ямато корейским властям (то есть нашалил самурай вплоть до того, что смахнул катаной голову с плеч своего местного конкурента по негоции – а судить его будет японец, и понятно, с каким результатом) и так далее. Обязанностей – в принципе, особо никаких. С чего вдруг чосонцы согласились на такие условия – вопрос. Судя по всему, они полагали, что самураи со своими самурайскими запросами не представляют для них особенной угрозы: в конце концов, и раньше их бивали, и сейчас, ежели что, приструнить сумеем, а вот пообщаться да разузнать, чего такого они по случайности ухватили у европейцев – это да, это можно, обхитрим наивных дикарей в случае чего. (Надо сказать, что корейцы к японцам издревле относились свысока и вообще негативно: дескать, те и такие, и сякие, и кровопийцы, и неучи, и варвары: даже сегодня, к примеру, и в КНДР, и в Республике Корея говорят, что вся японская керамика есть лишь слабое подражание керамике корейской, а чайная церемония, во время которой обитатели страны Ниппон пользуются стыренными в Корее селадоновыми чашками и чайниками в стиле пунчхон, суть рабское действо, поскольку японцы пьют чай, стоя на коленях. Правда, последнее звучит довольно забавно, ведь традиционная японская поза сэйдза предполагает все же не стояние на коленках, а сидение на пятках). Так или иначе, дальше все пошло согласно подзаголовку пьесы того же Л.Н. Толстого «Власть тьмы»: коготок увяз – все птичке пропасть. Энтузиастически настроенные чосонцы устремились в Японию, надеясь и ворованную керамику вернуть, и в кратчайший срок выведать у суровых, но простодушных самураев все – причем уже адаптированные к азиатским условиям – европейские секреты, однако ни шиша у них из этого не вышло. Самураи, сменившие к тому времени свои юкаты на западные сюртуки, поначалу вежливо показали, как нынче все хорошо устроено в Ямато – дескать, не волнуйтесь, и у вас так будет, только дайте нам в Корее еще больше прав. (О керамике говорить вообще не захотели – сделали вид, что не услышали). Горящие жаждой новых знаний корейцы права дали – а рикша со своим возком так и остались на месте: никаких новых технологий, никаких выгод от торговли, одни лишь разговоры. А тут еще к увязшей в чем-то вязком птичке стал пристально присматриваться нахмурившийся дракон – китайский по происхождению: в Поднебесной неожиданная японо-корейская дружба вызвала раздражение и побудила к немедленным действиям… Автор статьи: И. Потапов. |
|
