…Эпоха Сун закончилась традиционно для Китая: все опять поломали. Правда, на этот раз ломали не столько сами китайцы, сколько припершиеся с севера кровожадные монголы. Причем в отличие от набега на Русь и Европу, где могучие сыны степей все разграбили, пожгли, а потом, нагруженные богатой добычей, ускакали обратно, Поднебесную они решили подчинить напрямую. Сказано – сделано: Хубилай, внук Чингисхана, к 1279 году завоевал территорию Китая, образовав империю Юань.
| Китайцы таким поворотом событий были весьма недовольны: они сразу же оказались не на вторых даже, а на четвертых ролях – после собственно монголов, «цветноглазых» (выходцев из других азиатских стран, тюрок, арабов, изредка европейцев и прочих), и северных китайцев. Завоевателей заботы местного населения не особенно интересовали: Хубилай, к примеру, хоть и относился с уважением и определенной симпатией к древней культуре, но все-таки больше любил повоевать: известны его попытки наехать на Японию, закончившиеся (дважды) налетом на его флот возмущенных стихий (того самого «камикадзе», «божественного ветра», в честь которого стали называть пилотов-смертников токкотай), что привело к замечательно быстрому потоплению оного. На континенте монголы плевать хотели на ведение китайского хозяйства, в результате чего кругом ничего не строилось и даже не ремонтировалось: например, вся ирригационная система пришла в запустение, что позволило многоводным китайским речкам неоднократно проявлять своеволие: в 1334 году переставшая стесняться Хуанхэ решила обустроить себе новое русло, залив половину Китая и утопив несколько сотен тысяч человек. В связи с невеселой окружающей обстановкой гончарное дело в Поднебесной начало потихоньку хиреть. Оно и понятно: чай монголы пили свой, с кобыльим молоком и жиром, а для такого благоугодного чреву степняка процесса изысканные фарфоровые чашки и чайники не особо-то и нужны. Впрочем, не все производители свернули работу: к примеру, уже много раз упомянутый Цзиндэчжэнь продолжал выпускать свою керамику (вот что значит брэнд с многовековой историей!), однако там перестали заниматься усовершенствованием технологических процессов и вплотную занялись подглазурной росписью, показав пример и остальным. Расписанная таким манером юаньская керамика различалась по видам. Если использовали розоватый колер на медной основе, то получалась «фэнхуацы» – посуда, богато усыпанная пышными цветами. Если брали кобальтовую краску (все оттенки синего), которой покрывали белый фарфор, образуя причудливые переплетения либо драконьих хвостов, либо, что еще лучше, – цветочков, веточек, листиков, иголочек и прочих атрибутов спокойной и ненапряжной растительной жизни, далекой от невзгод бытия высших млекопитающих – то выходила керамика «цинхуа», имевшая, в свою очередь, разновидности: «цинхуацы» – это когда покрупнее, а «цинхунлинлунцы» (велик и могуч китайский язык… но бумага все стерпит) – это когда все очень меленько, витиевато и вообще специалистам напоминает арабские мотивы (а арабов, как и мусульман в целом, в ту эпоху в Китае проживало достаточно много). Ну а коли фарфор не расписан вовсе, то перед нами «ботайцы» – один из самых примечательных видов юаньской керамики, изысканный, совершенный и страшно дорогой. Его называли «призрачным» – из-за того, что он просвечивал, если посмотреть на свет. Ботайцы начали делать еще при Сун, и в весьма ограниченных количествах: чтобы его создать, надо быть Мастером с большой буквы (ну, в смысле со здоровенного иероглифа). Особые сорта каолина, сверхсекретный состав присадок к фарфоровой массе, исключительное терпение и умение при работе с печью: градусом больше или меньше – все, изделие накрылось некерамической лоханью. Да ладно обжиг: попробуй-ка просто вылепить чашечку со стенками, у которых толщина яичной скорлупы! Мастер с большого иероглифа сидит, скрючившись и практически не дыша, и по доле миллиметра срезает тончайший слой глины, слушая, как в кончиках пальцев пульсирует кровь… будто заслуженный медвежатник над знатным сейфом в крутом детективе. Дрогнула рука, ошибся – все… нет, ну, конечно, государевы люди сразу не повяжут, но все равно неприятно. А ежели все проходит удачно – получается шедевр; можно осторожно паковать (ботайцы исключительно хрупок) и отсылать императору: пусть радуется и хвастается перед иноземными послами. Вообще же вся юаньская керамика обычно стоит, мягко говоря, недешево: ее осталось не так много (особенно с подглазурной росписью), с точки зрения художественной ценности она великолепна, так что сегодняшние коллекционеры, не будучи по совместительству миллионерами, к ней и близко подойти не смеют… Автор статьи: И. Потапов. | 
|
