…Ну так вот: неуемно энергичный корейский генерал Ли Сонге (между прочим, его монгольское имя – Агибатор) решил основать собственную династию на обломках государства Корё. Не, ну не совсем на обломках, конечно: всяческие там реформы и нововведения и так уже проводились, но свежеобъявленный царь-государь решил официально подчеркнуть, что начинается новая – и совершенно счастливая – жизнь, в связи с чем дал стране название Чосон (напомним, что так называлось самое древнее государственное образование на территории Корейского полуострова, основанное в 2333 году до нашей эры легендарным Тангуном, в честь которого, кстати говоря, Ли Сонге приказал построить в Пьхеньяне храм и начать совершать там церемонии кормления его духа), перенес столицу на юг, в Ханъян (переименованный в Хосон, а в быту – Сеул, то есть просто «столица»), взял себе королевское имя Тхэчжо, после чего немного устал и вручил бразды правления сыновьям, чтобы те достойно продолжили дело папаши.
| Сперва сыновья восприняли выражение родительского доверия своеобразно: для начала разогнали и поубивали компанию «молодых реформаторов», бывших отцовых приятелей, потом стали спихивать друг друга с престола, для чего стали активно подковерничать, интриговать и драться между собой (вплоть опять-таки до смертоубийства), но потом все как-то постепенно устаканилось: при пятом сыне Ли Сонге, Ли Банвоне (король Тхэчжон, правил 1400-1418), верховная власть при поддержке военных укрепилась, народ присмирел (кстати, жителям Кореи тогда выдали паспорта: таблички, на которых были указаны имя и место жительства; это чтобы не шлялись по стране, где им в голову взбредет) и появились предпосылки для спокойного экономического и культурного развития. Тхэчжон, утомившись наводить железной рукой порядок в государстве, еще при жизни самостоятельно слез с трона и посадил на него своего любимого сынишку Ли До, который с малолетства умилял сурового батяню любознательностью, живостью ума, сопряженной с решительностью характера, усердием в изучении наук, а также любовью к чтению и различным искусствам. Сын с достоинством поклонился, уселся на предложенный трон и вполне оправдал отцовские ожидания: он правил с 1418 по 1450 год и под именем Седжон Великий до сих пор почитается корейцами как едва ли не самый наилюбимейший монарх в их истории. (Например, сейчас по его поводу написана куча книжек, снята масса кинофильмов, а с 2007 года в Южной Корее даже строится специальный город его имени). Пользуясь советами престарелого, но все еще крепкого на руку батяни, Седжон в 1419 году дал знатный укорот японским пиратам, которые в начале XV века, устроив на острове Цусима нечто вроде восточноазиатской Ямайки, буквально затерроризировали побережье Кореи: было потоплено 124 пиратские посудины, поубивали массу разбойников, а оставшиеся лиходеи присмирели и решили заняться мирной торговлей. (Ну, на какое-то время). После этого король обратил внимание на северо-восточные рубежи своего государства, где бродили воинственные чжурчжени, и стал аккуратно, без излишнего применения военной силы, расширять территорию страны. Достигнув в этих делах значительных успехов, король Седжон мог наконец-то заняться любимыми делами: стал писать книжки, для успешной работы над которыми повелел изобрести оригинальный корейский алфавит (хангыль, который используется до сих пор), поощрять развитие ремесел, живописи – и, разумеется, керамики. | 
|
К тому времени производство знаменитых корейских селадонов практически сошло на нет. В моду входит керамика так называемого стиля «пунчхон», которая, наряду с селадоном, считается одной из главных корейских фишек в контексте вклада во всемирное культурное достояние. Сосуды, выполненные в данной технике, имели характерный «каменный» черепок, их лепили из глиняной массы темного цвета, покрывали жидким слоем белой глины, а сверху наносили прозрачную глазурь. Зарождение этой технологии напрямую связано с производством селадонов: когда в конце XIV века наследники короля Тхэчжо били друг другу лица, позабытые всеми гончары, трудившиеся на керамической госмануфактуре в Канджине, попросту разбрелись кто куда; но надо ведь как-то зарабатывать на кусок хлеба, то есть на жменьку риса, вот они и стали создавать кустарные производства, где качественный селадон сделать было невозможно, зато получилось нечто другое…
Автор статьи: И. Потапов.